(действие происходит где-то на Западе. Все факты подлинные, топонимические названия - вымышлены)
- Дуум-ду! Дуум-ду!
Окна дома сверкали, как новенькие. Если бы Блейки только что появился на свет, он бы подумал, что их кто-то вымыл. Но Блейки появился на свет 23 года назад. Он знал, что жильца, попытавшегося вымыть окна, линчевал бы профсоюз мойщиков окон, мойщика окон, попытавшегося подняться на стену дома, подстрелили бы егеря из Союза верхолазов, а члена Союза верхолазов, подошедшего к дому, расстреляли бы из пулеметов жильцы, приняв за вора-форточника. Тем не менее, окна сверкали, как новенькие. Это было загадкой.
- Ду-у-у-ум!
Ручки мотороллера тоже сверкали. Как и гудок. Это был гудок с ЗИЛ-234 (новая "Чайка"). Сам ЗИЛ-234 стоил раз в 1400 дороже и не помещался под раскладушкой, как мотороллер; поэтому Блейки купил только гудок.
- Ду-у-у-у-ум!!!
Весь вопрос был в том, хватит ли у человека сил подняться с постели и дойти до окна. Если человек дойдет до окна, он уже не ляжет обратно. Если, конечно, у него есть хоть крупинка совести. Совесть у Ли была. Оставалось только понять, хватит ли сил подняться.
Несколько окон открылось.
- Ага, - сказал громко Блейки.
Окна закрылись. Они с жильцами замечательно понимали друг друга.
Выбежала Ли. Воздух стал еще утреннее и свежее.
- Vale! - взмахнула рукой она.
- О-ля-ля! - гордо ответил Блейки, нажимая на педаль. Педаль тоже была с ЗИЛ-234. Женские руки легли на плечи. Мотороллер зарокотал.
- Я ночевала у подружки. У нее окна в другую сторону, - объяснила Ли.
Мотороллер пролетел мимо разворачивающихся цепью ребят с гитарами наперевес.
- If I want you… - завопил один, ударив по струнам и пожалев, что не успел перерезать мотороллеру дорогу.
Блейки бросил через плечо 10 копеек.
- За строку много, за песню - мало, - пробормотал, ловя монету, парень.
Мимо летели дома, переулки, деревья и табачные киоски. Знакомая до отвращения дорога скоро кончилась. Мотороллер подлетел к зданию МИДа на Арбате.
- До четырех, - воскликнула, соскакивая, Ли.
Блейки кивнул и нажал на педаль. Мотор заглох.
- Подбросишь в Кузьминки? - воскликнул подбежавший человек в светлых очках.
- Подтолкни, - ответил Блейки. Человек зажал портфель под мышкой, уперся руками в седло и, быстро перебирая ногами, покатил мотороллер вперед. Тот зарокотал. Блейки нажал на педаль и уехал.
- А я? - растерялся человек.
- Добрый я, - пробормотал, закладывая вираж, Блейк. - Кто что ни попросит - никому не отказываю. Казалось бы, что проще - отказать. Не могу.
Колонна рокеров мчалась по 26-ти Бакинских комиссаров в сторону ЦДЛ. Пересекши Inmost Prospect, они повернули направо, на ухабистый, поросший люциниями пустырь; мотоциклы швыряло вверх-вниз, зубы рокеров выбивали походкой марш, руки в черных перчатках крепко держали рули.
Наконец они вылетели на футбольное поле. Посреди поля стояла черная "Чайка". Перед ней на раскладном стульчике сидел пожилой человек в зеленой шляпе и коричневом костюме. По бокам от него - еще двое, в сером. Рокеры замерли. Моторы продолжали работать.
Главный рокер, самый маленький и тщедушный и с плечами на уровне ушей, поднял огромные, в пол-лица, фиолетовые очки.
- Мы готовы! - тонким голосом провизжал он.
Человек в шляпе медленно обвел взглядом застывших рокеров. Черные кожаные куртки в обтяжку, черные узкие сапоги со стальными набойками. Человек в шляпе кивнул.
- Площадь Сан-Бабила в Подольске. 20 часов, - прохрипел он.
Маленький рокер кивнул. Очки упали на нос. Рокеры развернулись и с грохотом, подпрыгивая на кочках, помчались в сторону Юго-Западной.
В 16.00 к зданию МИДа на Арбате подлетела стайка модов на мотороллерах: Блейки с курносой шустроглазой смуглянкой сзади, Ник с рюкзаком за плечами, усатый Джи, попыхивающий трубкой, остроглазый Стив с элегантной блондинкой, дымящий сигарой, и невероятно обаятельной маленькой Снорри на мопеде. Из здания вышел крупногабаритный старший сержант; Ли, наблюдавшая сцену через окно, не могла разобрать, что он говорит; Стив отвернулся, Снорри сочувственно закивал, Блейки улыбнулся и приветственно помахал сержанту рукой.
- Мне пора. - Ли вскочила, раскидывая по папкам международные договора, секретные фотографии и свежую дипломатическую почту.
- Вы не могли бы перевести для меня дома одну статейку, - протянул ей газету шеф, белобрысый мужчина 28-ми лет с тонкими розовыми губами и следами порочной жизни на чистом, без единой морщинке, лице.
- Ask, - ответила Ли, складывая газету в сумочку.
- Очень вам благодарен, - наклонил голову шеф. Ли выбежала из кабинета, спустилась на лифте, и - раз-два-три, раз-два - сбежала по короткой, широкой мидовской лестнице.
- Мое седло свободно! - воскликнул Снорри.
Ли вскочила на мотороллер Джи; Джи спрятал трубку в карман.
- Oh dreadful in the check -
Intense the agony -
When the ear begins to hear,
The eye begins to see;
When the pulse begins to throb,
The brain to think again;
The soul to feel the flesh,
And the flesh to feel chain, -
процитировал, воздев руки, Снорри.
Ли мило улыбнулась. Из кармана Джи повалил дым.
Через минуту они мчались по улицам и переулкам.
Наконец, вырвались на кольцо.