КОНЕЦ МЕДОВОГО МЕСЯЦА
Наши прошлые рассуждения о многопартийной системе страдают, видимо, некоторой односторонностью. Попробуем взглянуть на эту проблему с другой стороны.
"Что такое, к примеру, дискуссии о многопартийности? Они беспочвенны. Ведь можно и при трех-четырех партиях такой диктат держать, что никто и не пикнет, не вздохнет свободно! Важно, чтобы атмосфера в обществе была демократичной, чтобы действовали демократичные институты, чтобы народ реально мог принимать решения, держать дела под контролем, критиковать" (М.С.Горбачев, на встрече 14 февр. 1989 г.).
М.С.Горбачев тут имеет в виду, что даже при однопартийной системе, но с подлинным полновластием Советов возможно построение правового государства и развитие демократии.
Большие надежды возлагались на выборы народных депутатов СССР, и, в большинстве округов, наверное, выборы удовлетворили эти надежды. Во всяком случае, они действительно стали событием в политической жизни страны.
Но они дали повод и к размышлениям. На состоявшейся 18 марта 1989 г. встрече кандидатов в народные депутаты с избирателями в Витебском медицинском институте на вопрос: демократично ли выдвинули Вас в кандидаты? - проф. М.А.Слемнев ответил: "Меня выдвинули в полном соответствии с законом о выборах". Великолепный ответ! Тем более, что видное место в предвыборной программе Слемнева (к сожалению, не избранного в народные депутаты) занимал вопрос о доработке Закона о выборах. Я не буду повторять аргументы Слемнева - я обращу ваше внимание на другое. Закон не вполне демократичен - это ясно. Иначе и быть не может - нельзя было сразу всё предусмотреть. Но я хочу сказать, что Закон заведомо недемократичен. Право на отсеивание кандидатов окружными предвыборными собраниями, состав которых, мягко говоря, недостаточно регламентирован, еще можно признать случайным. Но когда этот пункт дополняется непризнанием бюллетеней с вписанными фамилиями, т.е. попытки исправить несправедливое решение собрания - тут не до случайностей. Бюрократия получила возможность отсеивать неугодных, чем не преминула воспользоваться: таким образом, например, был снят с дистанции предвыборного марафона известный всему Витебску журналист С. Наумчик.
Вместо С. Наумчика кандидатами в народные депутаты СССР были зарегистрированы начальник Витебского СКБ В.А.Ситов и воин-афганец В.В. Якушкин. Избиратели были поставлены в жесткие условия: надо было выбрать одного из двух неизвестных. В результате шла борьба программ, а не борьба кандидатов. И Якушкин победил не потому, что был лучшим, а потому, что Ситов был худшим.
Конечно, на съезде народных депутатов много людей, способных решать серьезные проблемы в духе перестройки. Но достаточно ли их будет? Ведь дело уже не в том, чтобы просто поднимать острые проблемы. Слава Богу, и в IV Государственной Думе при Николае II звучали острые речи, тексты их расходились по всей России. Но все речи были по конечному результату близки к нулю.
Второй вопрос по Закону о выборах - это избрание народных депутатов от общественных организаций. Могут ли эти депутаты называться народными если их избирает узкий круг людей? Даже от общества филателистов был избран один народный депутат! Не демократичней бы было, если бы общественные организации выдвигали своих кандидатов на своих съездах и пленумах, но вопрос о их избрании выносился бы все равно на всеобщее голосование?
Это можно было бы сделать по отдельным округам, т.е., например, Союз писателей СССР выдвигает писателя по какому-либо избирательному округу, и этот писатель борется с другими выдвинутыми кандидатами за право стать народным депутатом.
Правда, этот вариант не из лучших: у кандидатов получаются разные возможности. Есть и другой вариант: выбирать таких народных депутатов по центральному списку. Общественные организации выдвигают кандидатов (естественно, ограниченное число, например, от КПСС - не более 100), они заносятся в список, и люди, придя на избирательный участок, голосуют по своему округу и по этому центральному списку, вычеркивая, по их мнению, недостойных. Тогда общественные организации будут должны заботиться и о своей популярности (опять-таки в пример привожу Всесоюзное общество филателистов), и получать обратную связь - оценку народа своей работы. Принцип здесь такой: если люди выдвигаются по центральному списку, они должны быть достаточно известны народу, всей стране, иначе пусть баллотируются по местным округам.
Но и нынешние выборы показали по некоторым организациям, чего стоит их демократичность. Академик А.Д. Сахаров ясно показал, чего стоит наша АН СССР. Было бы интересно узнать народную оценку правящей партии - ее центрального аппарата, руководящего звена.
Увы, мне кажется, кому-то было неинтересно это узнать, потому всё так и вышло.
*
Итак, курс на полновластие Советов!
Но как согласуется этот курс со следующим заявлением: "Укрепление ее (КПСС - В.А.) функций как политического авангарда общества, постепенное освобождение от хозяйственных дел позволит сосредоточить внимание на выработку стратегии развития общества, актуальных вопросов внутренней и внешней политики, на организаторской, политической и идеологической работе в массах" (В.П.Никонов в Ашхабаде, 25 февр. 1989 г.)?
Или ещё откровенней: "Партийные комитеты не намерены вмешиваться непосредственно в практическую работу... Но они будут и впредь держать в руках рычаги политического руководства..." (В. В. Щербицкий, 2 марта 1989 г.)?
Что же получается: партия будет выбирать стратегию, а Советы - стремиться претворить всё это в жизнь? Интересное разделение труда. "Диктатура партии" продолжается.
При "диктатуре партии" эта партия сама и проводит выборы. Разрозненной общественности трудно что-либо противопоставить организованному партийному аппарату. Пример, как этот аппарат проводит выборы - Глубокский избирательный округ Витебской области.
Первоначально было выдвинуто три кандидатуры: Первый секретарь обкома В.В. Григорьев, первый секретарь Докшицкого РК КПБ, и директор местного совхоза. На предвыборном окружном собрании первый секретарь Докшицкого РК снял свою кандидатуру: кандидатами были зарегистрированы двое. Казалось, демократия торжествует: многомандатный округ.
Но неожиданно (ой ли?) снимает свою кандидатуру "по состоянию здоровья" директор совхоза - Первый остается единственным. Естественно, он был избран (может быть, это и не естественно было бы в городе - как никак, пролетарское сознание, - но дело было в сельском избирательном округе). Но это же не выборы! Это - вотум доверия! Причём, прецедент уже был: тот же вотум доверия мы видели на выборах депутатов от КПСС - сто из ста. А если бы было больше ста? Я думаю, результаты были бы другими.
Вообще создается впечатление, что наши политические лидеры боятся пробуждающегося сознания народа. На многих правительственных решениях лежит печать двойственности. И если в экономике происходят поистине революционные перемены, то в идеологической сфере проявляется, я бы сказал, некоторая скованность.
Взять хотя бы последний Указ Президиума Верховного Совета БССР об административных правонарушениях, по которому запрещается распространение печатных изданий, изготовленных с нарушением установленного порядка и не имеющих выпускных данных, содержание которых направлено на причинение ущерба государственному и общественному порядку, правам и законным интересам граждан.
Рассмотрим данный Указ с идеологической точки зрения. Чуть ранее, на XIX партконференции, была забаллотирована идея независимой от аппарата прессы. И вот теперь - запрет неконтролируемой прессы. По этому Указу должен быть прекращен выпуск газеты Оргкомитета БНФ "Белорусская трибуна". А в ней, между прочим, в №3 за 1989 г. были напечатаны тексты выступлений на митинге 19 февр. 1989 г. в Минске на стадионе "Динамо", о котором белорусская пресса (в частности, "Знамя юности" 23 февраля 1989 г.) писала, как о пустом и никчемном мероприятии. Может быть, тексты в "Белорусской трибуне" и неточны, но они нигде больше не печатались, так что выбирать не приходится. И из напечатанных текстов получается, что не таким уж пустым был тот митинг.
А взять хотя бы отпечатанные на ротапринте материалы второго съезда "Демократического Союза". Откуда еще гражданин СССР может узнать, что в СССР такой союз создан и какие у него цели и методы? Этим неведением, кстати, умело пользуются, обвиняя "ДС" во всех смертных грехах. В "Правде" за 14 апреля 1989 г. в статье об этой организации в ее адрес было выдвинуто много обвинений, в основном в том, что она призывает к насильственному изменению существующего строя. Но в программе "ДС" есть пункт о принципиальном неприятии насильственных методов. Кто же прав? Либо неправа "Правда", либо "ДС" не придерживается своей программы, либо под лозунгом "Убей коммуниста!" выступает вовсе не "ДС", либо еще что-то.
Но в этом-то необходимо разбираться всерьез!
Сейчас бюрократия, помня принцип "Разделяй и властвуй", пользуется недовольством забастовщиками среди населения: забастовки в одном регионе отражаются на другом, и там, во втором регионе, глубоко наплевать на пролетарскую солидарность и существо забастовок. А ведь что такое забастовка при государственной собственности на средства производства? Это протест, недовольство проводимой госаппаратом политикой. В условиях отсутствия демократии разве есть другой способ повлиять на принимаемые на государственном уровне решения? А Е.К.Лигачев, выступая в Горьком в августе 1988 г., заявил: "Вместе с тем, превратно понимая демократизацию, кое-где пытаются решать возникшие проблемы посредством забастовок. Социализм - это строй трудящихся, и бастовать против самих себя - нелепость... Что касается коммунистов, то их участие в забастовках, противоправных сборищах просто-напросто несовместимо с членством в партии".
Если бы Е.К.Лигачев говорил о конкретном примере, то это можно было бы понять.
Но если говорить о принципе, то данное заявление ведет к фактической ликвидации демократического права трудящихся на забастовку.
К противоправным действиям, отмеченным Лигачевым, следует, видимо, отнести и минские события 30 октября 1988 г. Я бы не назвал их случайными. Им предшествовала серьезная идеологическая "артподготовка" - две разгромные статьи в сталинском стиле: "Эволюция политического невежества" ( "Знамя юности", 23 окт.1988 г.) и "Пена на волне перестройки" ("Знамя юности" 30 окт. 1988 г.) Затем последовали дубинки. Еще позже - умолчание и откровенная ложь (в интервью "Комсомольской правде" от 13 ноября 1988 г. генерал-майор К.Н. Платонов заявил о неприменении войсками слезоточивого газа.)
Пока политические лидеры говорят о единении народа, аппарат "достраивает" социализм, как он его понимает.
То, что Политбюро ЦК не дало политической оценки событиям 30 октября, имело тяжелые последствия, "Кровавое воскресенье" в Тбилиси 9 апреля острой болью отозвалось в сердце каждого честного человека. Потому что никакая (мирная) демонстрация, под какими бы лозунгами она не проводилась, не может служить условием применения танков.
Потому что никто не докажет правомерность убийства человека в ночь, когда введение комендантского часа было объявлено за пять минут до его введения.
Вспомним М. Бакунина: "Никогда правительственный деспотизм не бывает так страшен, как когда он опирается на мнимое представительство мнимой народной воли... Особенно страшен деспотизм интеллигентного и поэтому привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ".
А как же законность митинга? Ведь мы же идем к правовому государству? В статье "Суть правового государства" ("Новое время", №17, 1989 г.) Л. Ионин указывает, что "известны государства, где неукоснительное следование законам, которые, в свою очередь "защищают государство", превращают жизнь граждан в ад, приводя в пример одиозные законы фашисткой Германии о стерилизации, о здоровом браке, и т.д. Поэтому, отвергая формулу, предложенную в "Известиях": "Суть правового государства - в неукоснительном следовании законам, которые, в свою очередь, защищают и само государство", автор статьи предлагает свой вариант: "Суть правового государства - законодательное признание основополагающих прав человека и неукоснительное следование законам, которые, в свою очередь, защищают и само государство".
И Долг Гражданского Неповиновения есть не меньший долг перед человечеством, чем долг защищать Родину. Иначе все вернется к временам, описанным Е. Замятиным в антиутопии "Мы":
"И вот две чашки весов: на одной - грамм, на другой - тонна, на одной - "я", на другой - "мы", единое государство. Не ясно ли: допускать, что у "я" могут быть какие-то "права" по отношению к Государству и допускать, что грамм может уравновесить тонну, - это совершенно одно и то же. Отсюда - распределение: тонне - права, грамму - обязанности; и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты грамм и почувствовать себя миллионной долей тонны..."
Закончу словами Сталина:
"Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках".
Есть.
И слава богу!
конца не будет