При том изобилии материалов по поводу Февральской и Октябрьской революции 1917 года тем ярче видно, сколь мало внимания уделяется "прологу Октября" - революции 1905-07 годов. И это тогда, когда именно опыт этой революции оказал огромное, даже решающее влияние на тактику большевиков в 1917 году.
Первая русская революция прямо вытекала из экономического кризиса 1899-1903 годов и затяжной русско-японской войны; ширилось стачечное движение, недовольство "низов" вылилось в шествие к Зимнему дворцу 9 января 1905 года - расстрел которого и положил, собственно говоря, начало революции. Стачки охватили всю Россию, венцом этого периода стала Всероссийская Октябрьская стачка, которая ярко продемонстрировала силу "низов". И самодержавие сдалось - Манифест царя от 17 октября о даровании гражданских свобод, неприкосновенность личности, свободы совести, союзов и собраний, обещание демократических выборов в думу, которая должна стать законодательным органом, подвел итог первому этапу революции.
Председателем Совета Министров России был назначен С.Ю.Витте, который перед этим имел весьма интересную беседу с Николаем Вторым: "Мне думается, - сказал Витте, - что выход из переживаемого страной тяжелого положения может быть двояким: или немедленно, опираясь на военную силу, принять ряд репрессивных мер и восстановить порядок, или также неотложно пойти навстречу пожеланиям общества, даровать населению незыблемые основы гражданской свободы и участие в законодательной части. В первом случае я не считаю себя человеком подходящим и соответствующим требованиям; во втором случае - я согласен принять на себя тяжелую ответственность. Однако прошу принять во внимание, что избрание второго пути знаменует отказ от начала самодержавия и явится переходом к новому правовому строю.
- Я признаю за благо второй путь, - заверил его царь…" ("Правительственный вестник", №52, 1990).
Манифест 17 октября окончательно расколол существовавшие давно два лагеря среди противников самодержавия на либералов - сторонников сотрудничества с царской администрацией ради демократических реформ, - и революционеров, считающих Манифест подачкой и стремление выиграть время. С этого момента революция как бы разделяется на два рукава, текущих далее почти независимо друг от друга. Революционеры создают прообразы "революционных правительств" - Советы, которые явочным порядком пытаются проводить свою власть: вводят 8-часовой рабочий день и т.д., на что предприниматели ответили немедленным локаутом. Часть Советов, в т.ч. в столице - Петербурге, были разогнаны. Революционеры санкционировали Декабрьское вооруженное восстание в Москве, других городах, которые были жестоко подавлены; и либералы поддерживали это подавление. Но ослабление давления "снизу" привело к тому, что С.Ю.Витте был отправлен в отставку, а открывшаяся 27 апреля 1906 года 1-я Государственная Дума получила гораздо более ограниченные права, чем они были декларированы в Манифесте. Но даже и такая Дума, большинство в которой получили кадеты - сторонники конституционной монархии -, не устроила царскую администрацию. В результате возникшего конфликта царским Указом от 8 июля Дума была распущена, а депутаты, не подчинившиеся этому Указу - арестованы. Назначенный в июле 1906 года Председателем Совета Министров жесткий П.А.Столыпин попытался провести буржуазно-демократическую революцию "частично": за счет радикальной экономической реформы, но без введения демократии. Но таким образом его реформы лишились широкой социальной базы, а испуг от революции прошел настолько, что в 1911 году Столыпин был устранен от власти - революция окончательно закончилась поражением.
Для Троцкого 1905 год означал серьезное переосмысление вопроса тактики прихода пролетариата к власти, вылившееся в его теорию перманентной революции. Эта теория выходила за рамки как меньшевистского, так и большевистского подходов, хотя была ближе к последнему. Они имели одно общее: и большевики, и Троцкий исходили из того, что в современных условиях буржуазия как класс не способна играть революционной роли даже при проведении собственной, буржуазно-демократической революции, что для доведения этой революции до конца необходим переход власти в руки пролетариата.
В книге "Итоги и перспективы" (сборник работ 1906 года, издан в 1919 г.) Троцкий писал: "… день и час, когда власть перейдет в руки рабочего класса, зависит непосредственно не от уровня производственных сил, а от отношений классовой борьбы, от международной ситуации, наконец, от ряда суб'ективных моментов: традиции, инициативы, боевой готовности…
В стране экономически более отсталой пролетариат может оказаться у власти раньше, чем в стране капиталистически передовой… Представление о какой-то автоматической зависимости пролетарской диктатуры от технических сил и средств страны представляют собой предрассудок упрощенности до крайности "экономического" материализма.
Русская революция создает, на наш взгляд, такие условия, при которых власть может (при победе революции - должна) перейти в руки пролетариата, прежде чем политики буржуазного либерализма получат возможность в полном виде развернуть свой государственный гений…" Но далее теоретические воззрения Троцкого и Ленина расходятся. Ленин, признавая преждевременность взятия власти пролетариатом на этапе буржуазно-демократической революции, находил выход из этого противоречия в политике "самоограничения" пролетариата, в лозунге "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства". Троцкий был более последователен в своих взглядах:
"Политическое господство пролетариата несовместимо с его экономическим рабством. Под каким бы политическим знаменем пролетариат ни оказался у власти, он вынужден будет встать на путь социалистической политики…"
"… здравая политика заставит пролетариат приобщить к власти влиятельных вождей мещанства, интеллигенции и крестьянства. Весь вопрос в том, кто даст содержание правительственной политике, кто сплотит в ней однородное большинство? … участие пролетариата в правительстве и об'ективно наиболее вероятно, и принципиально допустимо лишь как доминирующее и руководящее участие. Можно, конечно, назвать это правительство диктатурой пролетариата, крестьянства и интеллигенции, или, наконец, коалиционным правительством рабочего класса и мелкой буржуазии. Но все же останется вопрос: кому принадлежит гегемония в самом правительстве и через него - в стране? И когда мы говорим о рабочем правительстве, то этим мы отвечаем, что гегемония будет принадлежать рабочему классу" (там же).
"Под каким бы теоретическим знаком пролетариат ни стал у власти, он не сможет сейчас же, в первый же день, не столкнуться лицом к лицу с проблемой безработицы. Вряд ли ему в этом деле сильно поможет раз'яснение разницы между социалистической и демократической диктатурой. Пролетариат у власти должен будет в той или другой форме … взять немедленно обеспечение безработных за государственный счет. Это, в свою очередь, вызовет могучий под'ем экономической борьбы в целую эпопею стачек: все это мы в малом размере видели в конце 1905 года. И капиталисты ответят тем, что они ответили тогда на требование 8-часового рабочего дня: закрытием фабрик и заводов… Что сможет сделать рабочее правительство перед лицом закрытых фабрик и заводов? Оно должно будет открыть их и возобновить производство за государственный счет. Но ведь это же путь к социализму…" (статья периода 1907-10 гг. "Наши разногласия" в книге "1905", 1922 г.)
Дальнейшие вывода теории Троцкого самоочевидны: "… Каждый новый день будет углублять политику пролетариата у власти и все более и более определять ее классовый характер. И вместе с тем будет нарушаться революционная связь между пролетариатом и нацией, классовое расчленение крестьянства выступит в политической форме, антагонизм между составными частями будет расти в той мере, в какой политика рабочего правительства будет самоопределяться и из общедемократической становиться классовой…
… Но как далеко может зайти социалистическая политика рабочего класса в хозяйственных условиях России? Можно одно сказать с уверенностью: она натолкнется на политические препятствия гораздо раньше, чем упрется в техническую отсталость страны. Без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти и превратить свое временное господство в длительную социалистическую диктатуру…
… Предоставленный своим собственным силам, рабочий класс России будет неизбежно раздавлен контрреволюцией в тот момент, когда крестьянство отвернется от него. Ему ничего другого не останется, как связать судьбу своего политического господства и, следовательно, судьбу всей российской революции с судьбой социалистической революции в Европе… С государственной властью в руках, с контрреволюцией за спиной, с европейской реакцией перед собой, он бросит своим собратьям во всем мире старый призывный клич, который будет на этот раз кличем последней атаки: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" (Итоги и перспективы", 1919 г.).
Февральская революция 1917 года не сняла разногласия между Лениным и Троцким сама по себе (как пишет известный "троцкоед" Н.Васецкий: "… Февральская революция свела на нет прежний спор Ленина и Троцкого о путях и перспективах развития революционного процесса в России. Отныне революция могла развиваться лишь как революция социалистическая" (биографический очерк к изданию Л. Троцкий "К истории русской революции", м., 1990)) -, ибо революция - процесс длительный, и Февраль - лишь начало буржуазно-демократической революции. Разногласия исчезли по другой причине. Я думаю, что в годы Первой мировой войны Ленин стал задумываться над справедливостью теории Троцкого; Революция позволила признать это, сохранив лицо. Апрельские тезисы - не что иное как признание теории перманентной революции: в них содержался призыв ко взятию власти и началу социалистических преобразований еще в условиях незавершенной буржуазно-демократической революции. Это родило, однако, известные трудности. Троцкий писал впоследствии: "… до самого взрыва Февральской революции и в первое время после него троцкизмом называли не мысль о том, что в национальных границах России нельзя построить социалистическое общество, - троцкизмом называлась мысль о том, что пролетариат России может оказаться у власти раньше, чем западный пролетариат, и что в этом случае он не сможет удержаться в рамках демократической диктатуры, а должен будет приступить к первым социалистическим мероприятиям. Немудрено, если Апрельские тезисы Ленина осуждались как троцкистские". ("История русской революции", 1931-33).
Правда, примерно в то же время он писал: "… на верхушке партии в течение апреля месяца обвиняли Ленина в троцкизме. Каменев это делал открыто и настойчиво. Другие - более осторожно и закулисно… Я вынужден был доказывать им, что Ленин не "переходил" на мою позицию, а развивал свою собственную, и что ход развития, заменив алгебру арифметикой, обнаружил тождество наших взглядов". ("Моя жизнь", 1930). Но, мне кажется, здесь Троцкий просто делал уступку - человеческую или политическую - Ленину, которого он уважал и любил.
Ленину удалось переубедить своих однопартийцев, но то, что партия "перевооружалась" лишь в ходе революции, родило серьезную оппозицию в ЦК - Каменева и К - , стоявшую на прежней позиции "демократической диктатуры пролетариата и крестьянства". Борьба с этой оппозицией, явившаяся одним из основных сюжетов 1917 года, закончилась для Ленина успехом, и немаловажную роль сыграли социал-демократы, вступившие в РСДРП(б) в июле, в первую очередь - Троцкий. Свое вступление в большевистскую партию он обставлял рядом оговорок: на Петроградской городской конференции Межрайонной организации РСДРП в мае Троцкий заявлял: "Большевики разбольшевичились - и я называться большевиком не могу… Признания большевизма требовать от нас нельзя". Июльские события сняли эти оговорки, которые теперь представляли лишь исторический интерес.
Далее единство теоретических воззрений Ленина и Троцкого обусловило их полное взаимопонимание - и по отношению к Демократическому Совещанию, и к Предпарламенту, и к вооруженному перевороту, и к Учредительному собранию. Небольшое расхождение в октябрьские дни: приурочивать ли вооруженное выступление к с'езду Советов или нет, - имеет большее значение для нас (для понимания мышления Ленина), чем для них. Основными противниками Ленина и Троцкого в Октябре были снова Каменев и К.
И в дальнейшем анализ Троцкого сбывался. Социалистические преобразования обусловили политические осложнения для рабочего правительства, вылившиеся в конце концов в гражданскую войну. Но даже выйдя из нее победителями оно столкнулось с более грозным препятствием - технической отсталостью страны. В Послесловии к переизданной в 1922 году "Программе мира" (1917) Троцкий писал: "Несколько раз повторяемое в "Программе мира" утверждение, что пролетарская революция не может победоносно завершиться в национальных рамках, кажется, пожалуй, некоторым читателям опровергнутой почти пятилетним опытом нашей советской республики. Но такое заключение было бы безосновательно. Тот факт, что рабочее правительство удержалось против всего мира в одной стране, и притом отсталой, свидетельствует о колоссальной мощи пролетариата, который в других, более передовых странах… способен совершать поистине чудеса. Но, отстояв себя в политическом и военном смысле, как государство, мы к созданию социалистического общества не пришли и даже не подошли… подлинный под'ем социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы".
Так теория перманентной революции имела более широкий смысл: не просто "демократическая революция непосредственно перерастает в социалистическую, становясь тем самым перманентной революцией", а еще "социалистическая революция начинается на национальной арене, развивается на интернациональной и завершается на мировой. Таким образом, социалистическая революция становится перманентной в новом, более широком смысле слова: она не получает своего завершения до окончательного торжества нового общества на всей нашей планете". ("Перманентная революция", 1930).
Но это явным образом вступало в противоречие с существующей международной обстановкой: мировой капитализм стабилизировался, мировая революция откладывалась. В условиях задержки мировой революции в партии должны были появиться лидеры, отвергающие теорию Троцкого - чтобы не потерять в новых условиях "социалистической перспективы", этой идеологической основы нового государства. И они появились. И. Сталин писал: "… А как быть, если международной революции суждено прийти с опозданием? Есть какой-либо просвет для нашей революции? Троцкий не дает никакого просвета…" ("Октябрьская революция и тактика русских коммунистов", декабрь 1924 г).
Именно с этого момента, после смерти Ленина и в условиях явной задержки мировой революции, начались гонения на Троцкого, на его теорию. Из нее выводились все "отступления" Троцкого - от Бреста до "Уроков Октября". Критика перманентной революции с использованием дооктябрьских аргументов Ленина явилась одним из главных козырей в деле отстранения Троцкого от власти.
История делается посредством людей, которым свойственно ошибаться. Отсюда возможны и историческая стагнация, и даже исторический регресс. Но история все же идет вперед, ибо люди учатся на ошибках, своих и чужих. Придя к заключению об ошибочности тактики большевиков, Троцкого в 1917 году, необходимо снова вернуться в год 1905. К основной точке: буржуазия не способна играть прогрессивной роли даже в собственной, буржуазно-демократической революции.
А почему? Разве ей невыгодно оставление крепостничества на пути капиталистического развития? Или ее устраивает абсолютистская монархия? Нет, нет и нет - ей необходим рынок и конституциональный парламентаризм. Да, она собиралась утвердиться у власти на плечах революционных "низов", воспользовавшись их справедливым порывом, их борьбой, но ведь так было всегда, ибо это - закон буржуазных революций. Революция 1905 и т.д. годов закончилась поражением не потому, что буржуазия была реакционна - напротив; но сил оказалось слишком мало, чтобы сломать сопротивление феодальных структур. Потому что при своих революциях буржуазия всегда выступала лишь как гегемон; движущей силой революций была недовольная масса трудящихся - которые в отсталой России организовывались по примеру передовых стран в собственные партии и союзы. Раскол антифеодального движения в 1905 году имел печальные последствия для страны: кадетам не хватило сил, чтобы в парламентской борьбе провести радикальные реформы и освободить Россию от пут крепостничества - революционерам не хватило сил, чтобы в открытой схватке с царизмом выйти победителями. Что до 1917 года, то тогда время либералов уже прошло. Не в смысле, что они стали реакционны, а в том смысле, что они не выражали интересов "низов". Опереться же на вооруженную силу ("корниловщина") не удалось: из-за участия в кровопролитной затяжной Первой мировой войне армия оказалась деморализованной и небоеспособной. Времени с марта по июль 1917 года, когда правительство было собственно кадетским, оказалось слишком мало, чтобы сдержать надвигающуюся стихию. Сказались и тактические ошибки кадетов: еще со времен первой революции в их партии победила линия конституционной монархии, ярким представителем которой был П.Н.Милюков. Продолжая отстаивать эту линию и в 1917 году, после того, как Россию, по меткому выражению Троцкого, "радикально вырвало монархией", он и его единомышленники лишь усугубили положение.
Цепь реформ, начавшаяся в 1861 году и преобразующая Россию, закончилась в октябре 1917. Большевики, хотевшие слишком многого, не получили ничего…