Игорь Высоцкий
ПРИШЕСТВИЕ МАРЬВАННЫ

(опьянение)

Глава I
ОРБИТРАЖ

Я пилотировал балкон,

Когда свеченье тел небесных,

Исполненное тайн чудесных,

Воспламенило небосклон.

Презрев земное притяженье,

Я мчался в край без берегов,

И было все вокруг - движенье

Неисчислимых огоньков...

Оставив серебристый шлейф,

Луна исчезла в одночасье,

Комета, словно охмелев,

Носилась взад-вперед...

И трассер

Натянут был звездою подшей,

На коем сохло, цвета сажи,

Редчайших облаков белье.

Меж тем, внимание мое

Вдруг привлекла туманность слева,

Из коей вынырнула дева,

Вся - совершенство и печаль...

Подобно брошенной невесте

Она металась меж созвездий,

И мне ее до слез, поверьте,

Вдруг почему-то стало жаль.

Она неслась в небесном танце

Сквозь языки протуберанцев,

Лишь в серебристую фату

Стыдливо пряча наготу...

Я, отвести не в силах глаз,

Ей что-то крикнул в полный голос

И возжелал ее тотчас,

Поскольку был душою холост.

И надо же! Я был услышан!

Она, еще издалека,

Шепнула мне: "Тс-с... Тише-тише...

Разбудишь дочку, иль сынка,

Или жену... Пусть спят они..."

И тотчас в плотные слои

Она ворвалась атмосферы,

Навстречу мне, но...

Ужас!

Вдруг,

Воспламенившись пуще серы,

Она исчезла!..

Пальцы рук

Я заломил себе до боли -

Сгорела в небе она, что ли?.. -

А она

выглядывала

из-за портьеры...

Глава II
ВХОЖДЕНИЕ В КОНТАКТ

Не верю... Ничему не верю...

Потомственный я атеист...

...Она стояла рядом с дверью,

Взор ее глаз был ясен, чист...

Лучили свет ее колени,

Все мирозданье серебря...

И - заложить вираж последний -

Я взял штурвалом на себя.

Кося на деву взгляд украдкой,

Повел балкон я на посадку.

И вот, яствами стол накрыт:

Вот, огурец лежит соленый,

Вот хлеб, вот банка от икры,

Окурков горочка в которой...

Стол завершен шикарной костью,

Снискать достойной похвалу,

И я космическую гостью

Веду к накрытому столу...

Сквозь содержимое стакана

Я лицезрел ее черты.

Она представилась: "Марьванна,"

Спросила томно: "А кто ты?"

Был лаконичен мой ответ,

Я скромно отвечал: "Поэт!"

И в доказательство струну

Я на гитаре тронул робко,

Поднял стакан, сказал ей: "Ну!

Ну, за знакомство, что ли, тетка!"

И прежде чем хлебнуть немного,

Добавил по привычке: "С Богом!"

Тут дева мило усмехнулась,

Неправильно меня поняв:

- Ты, что ли, Бог?"

- Ты что! Рехнулась?

Какой я Бог?! Блаженный я..."

- Ну за знакомство!" - и Марьванна

Прошлась рукою сквозь стакан,

И из него, как из вулкана

Поднялось водки двести грамм -

Вся драгоценнейшая жидкость

В миг превратилась в сизый газ...

Подумалось: какая дикость!..

Как дал бы дуре этой в глаз!..

С трудом себя я в руки взял,

Ведь, гость она мой... Бить нельзя...

- Ты что! Не пьешь? Откуда ты?

Она сказала:

- Со звезды...

И пояснила мне она,

Что плоти напрочь лишена,

Что я к себе на ночь призвал

Ее загадочный астрал,

И что, воистину, поэту

По сути нужно только это.

Разочарован, вял и квел,

Рукой я сквозь нее провел,

Пошарил - где лица овал,

И... больше ей не наливал.

- Так что ж, - вздохнул, -

Ты муза, значит...

Диктуй, коль так. Я запишу.

Но что бы с рифмой, не иначе!

И - о возвышенном! Прошу!..

Глава III
ОТКРОВЕНИЕ МАРЬВАННЫ
(приступ I)

(Реальный автор призывает
в соавторы данной главы
Ю. Заренкова)

- Но прежде сделай полумрак...

Бери тетрадь, пиши...

Итак,

Случилось так, что в наш совхоз

Распределен на свиноферму

Младой зотехник был когда-то,

Влюбленный по уши в балет.

Его профессии предмет

Был не балет, увы, однако...

А свиноводство. Средь свиней

Он был поставлен самым главным.

По иерархии над ним

Сидел совхозный председатель

И, со столом своим, парторг.

Но свиньям был и царь и Бог

Зотехник личною персоной.

В балет ходил он раз пять-шесть,

Освоил сам балетну поступь...

Так разве ж мог он не привнесть

Свою любовь во свиноводство?!

Прошелся как-то вкруг корыт,

В уме и так и сяк прикинул,

И чуть не зарыдал навзрыд -

Какие, к черту, балерины

Из этих из его питомиц?!

А впрочем... Если ту, да эту,

Да посадить бы на диету...

Глядишь - и вышло б что-то...

то есть,

Большой ведь славы не снискать,

А самодетельность поставишь!

Зотехника Нейроном звали.

(То про науку как-то мать

Смотрела телепередачу,

А тут приспичило рожать...

И не смогла она иначе

Уже дитя свое назвать.)

Нейрон же стал крестить свиней,

Поскольку был за них в ответе,

И вот, прошла неделя дней

(Уж свиньи были на диете),

А зоотехник поименно

Знал каждую из них в лицо...

Да что - в лицо! Балета ради

Он узнавал свиней и сзади!

Иным свинья - подобна дичи,

Иным свинья - чтоб сало жрать...

А он!..

Он Дездемону Беатриче

Мог по походке узнавать!

По волосинке в пятачке!

По хвостику, что так загнут...

Вот, только, сало при шлепке

Дрожит четырнадцать минут...

А что ж Нейронова диета?

Дает ли пользу для балета?

...Себя в пример он ставил свиньям,

Твердя: "Мне пища безразлична!"

"Ты будешь прима-балериной!!!" -

Грозил он пальцем Беатриче...

Тянулись дни, векам подобно...

Но Май настал. И в день Победы

Паслись в свинарнике Нейрона

Спортивные велосипеды...

* * *

На ту беду парторг случился,

Чтоб взнос с зотехника собрать.

А во свинарнике, меж тем,

Царила атмосфера бала...

Горели свечи, все сверкало,

Надрывно музыка играла,

И Беатриче приседала,

Держась рукою за станок...

Схватив рукой себя за бок,

Вскричал парторг:

"О! Белла Донна!

Ты что творишь здесь, средь навоза?

Откуда зеркала здесь?.. Розы?..

Из клуба, что ли, приволок?

Зотехник отвечал:

"Из клуба..."

И виновато улыбнулся:

"А что? Нельзя?

Ведь смог же тот же Достоевский

Поднять свинью на пьедестал,

Когда в своем труде "Что делать?"

О ней ни слова не сказал!

Или - к примеру взять - Гагарин! -

Зотехник перешел на крик, -

Простой такой советский парень,

А захотел - и - в космос - прыг!..

Ведь перед ним была собака!

За ней - свинья должна лететь!

(По очереди, стало быть.) Однако,

Гагарин смог ведь захотеть!

А тот же Ленин!..


Тут парторг

Весь передернулся невольно,

Соделав мину, будто больно,

И кашлем в землю изошел.

- Ну хорошо... Ну хорошо... -

Сказал, откашлявшись, он тихо, -

Однако, лихо ты их... Лихо...

Он скорбно на свиней взглянул,

Слезу с лица рукой смахнул...

- Но как же план по сдаче сала, -

В нем партбилет заговорил,

- Смотри, что с свиньями-то стало!

Тут на одну не тянут три!

Да и не свиньи это вовсе!..

- А  к т о ?! -

Заговорив нежданно вдруг,

Спросила гордо Беатриче

И, подойдя к нему вплотную,

Задрала кверху пятачок.

Парторг был крепкий мужичок

Рассудком (но не силой духа),

И, рассудив, свинье на ухо

Шепнул: "Солдатская кровать!",

На что свинья вопрос спросила:

- А что! Слабо поцеловать?! -

И рухнула в припадке страсти...

Глава IV
СОМНЕНИЯ ПОЭТА

- Позвольте, - я сказал Марьванне, -

Вы только что спустились с неба...

И как-то... чрезвычайно странно

От Вас такую слышать речь...

Хотел бы Вас предостеречь:

Не надо пудрить нам мозги!

Да, мы доверчивы - земляне,

Но не настолько ж дураки!

Какой парторг?! Какие свиньи?!

Вы к нам с какой звезды такой

Пришли на уши вешать лавры?

Она ответила:

- С Центавры! -

И стала бледно-голубой.

- А что, на вашей на Центавре,

Да буду ими я прощен,

Парторги - эти динозавры -

Ужель не вымерли еще?

Марьванна горько усмехнулась,

Как бы поморщилась слегка:

- Да нет на них, - она вздохнула,

- У нас пока что ледника.

И тут я возразил сомненье,

Что не с Центавры она вовсе,

Не из другого измеренья,

А наша! Нашенская - в доску!

И аргумент привел я веский:

Гагарин, Ленин, Достоевский -

Откуда деве было знать

Поистине земную знать?

Ее стремительным ответом

Был выпад контраргументом.

Она сказала мягко: - Брат,

А ваши свиньи говорят?!

Я остограмился в мгновенье

И извинился за сомненья.

Глава V
ОТКРОВЕНИЕ МАРЬВАННЫ
(приступ II)

(И в соавторы этой главы
реальный автор
настойчиво призывает Ю. Заренкова)

Марьванна развернула карту

И что-то обронила матом,

Предупредив: "Мат не пиши.

Я это только для души."

Ткнув в карту пальцем безымянным,

Продолжила рассказ Марьванна.

- Правление совхоза Влыч

(В простонародии Ильич

(Фамилии уже не помню

(Да это, впрочем, и не суть)))

Находится как раз чуть-чуть

Левее одинокой ели.

На карте этот орьентир

Флажком зеленым обозначен.

В правленьи этом самом, значит,

Народу сельского толпа

Под знаменем животноводства

По зову сердца собралась.

Встав за Трибуну в полный рост

(А рост имел он метр сорок),

Сам председатель произнес

Свое вступительное слово:

- Даешь! - он въехал кулаком

По ветхой старенькой Трибуне,

И та сказала:

- Завтра дам.

Потом взял слово тракторист

И с этим словом удалился.

Оно буквально означало:

Акт половой меж ним и полем;

Меж ним и гаечным ключом

(Который вовсе не причем);

Меж ним и одинокой елью

(Что прямо около правленья);

Меж ним и всем совхозом Влыч

(В простонародии - Ильич

(Фамилия уже не важна));

А также между ним и каждым,

Кто с трактора солярку слил,

Будь это хоть сам председатель,

Будь хоть его жена Трибуна,

Будь это даже ты, читатель...

Имела слово и доярка,

Которым пламенно и ярко

Воспела Родину свою,

За то что та дала ей детство

И ель с правленьем по соседству

(Что обозначена флажком

На карте местного значенья) -

За все - за все!

А в заключеньи

Она, ударив себя в грудь,

Попятившись назад на пядь,

Сказала: - Я солярку слила!

Меня и надобно!

Винить...

И наконец, парторг взял слово.

Притих, поежился совхоз...

- У зоотехника Нейрона, -

Парторг сурово произнес,

- Царит на свиноферме блядство!

- Не может быть! - шумит народ,

- Нейрон прекрасный семьянин!

- Он коммунист, а значит в рот

Он не берет спиртного! Вот.

Парторг протезом головы

Разбил нечаянно графин

И продолжал:

- На свиноферме,

Помимо то, что я сказал,

Ряд нарушениев! Во-первых,

Все свиньи натощак худы!

Их комбикормом не корми -

Дай па-дэ-дэ потанцевать!

А далеко ли до беды?! -

Парторг хлебнул глоток воды,

Слегка порезав мочку уха

Куском разбитого графина

И воскричал, собравшись с духом:

- Мне стыдно! Стыдно пред минфином!

Как больно мне смотреть на них -

На эти жалкие осколки

На нет загубленного плана

По сдаче сала в закрома

Отчизны нашей - Государству!

Так блядство это иль не блядство?!

Вот риторический вопрос! -

И тут парторг порезал нос,

Когда графин ко рту поднес,

Чтобы хлебнуть воды оттуда.

При этом вскрикнул:

- Вот паскуда!

И сам комбикорма не жрет,

И свиньям нашим не дает! -

Слова в трагизм окрасить чтоб,

Парторг стеклом порезал лоб.

Багровой кровью истекая,

Он говорил:

- Вот дрянь какая!

Чем будешь, - спрашивал Нейрона, -

Кормить Отчизны Гегемона?!

Балетом?! Ишь, аристократ!

Милитаризму служишь, гад!

Он устремил взор на Нейрона,

Как на проказу, как на мразь.

И, чтобы не было так больно,

Стеклом себе заехал в глаз.

- Завербовался уже чай?!

Односельчанам отвечай!

Теперь он резал себе вены

И говорил самозабвенно,

Что до последней капли крови...

Во имя мира и прогресса...

Повысим мяса и удои...

Обгоним план, прибавим веса...

Потом, расставив ноги шире,

Себе он сделал харакири,

И вновь к Нейрону обратясь,

Спросил:

- Как звать ее?..

- Кого? -

Нейрон вопрос не понял сразу.

- Кого-кого... Свинью, заразу...

- Да, Беатричею звалась...

Совсем уж немощен и плох,

Чуть слышно прохрипел парторг:

- Пускай стошнит меня сейчас...

(Его стошнило бурно, зычно)

Пускай я стану симметричным...

(Он выколол последний глаз)

Но с этой сукой! С Беатриче!..

Пусть потеряю я рассудок...

Но целоваться я не буду!

Не уговаривайте!

Бесполезно!

Так... Чтоб себе еще порезать?..

Он оттянул свои трусы,

Но не успел...

Отдал концы...

Глава VI
ВОСПОМИНАНИЯ ПОЭТА

Марьванна вытерла слезу

Изящным жестом правой длани,

А я поднял стакан:

- Помянем!

И вспомнил: Я же колбасу

Уж пятый день ношу в кармане!

Поди испортилась совсем...

А может, и пойдет на закусь?

Пойду возьму ее и съем...

- Возьми и съешь, - прочла Марьванна

Ход моих мыслей.

Я вскипел:

- Ты мысли чтишь на расстояньи!

Что стоит, собственно, тебе

Открыть мне тайны мирозданья?

В науках разных просветить?

Ведь я Поэт! Мое призванье

Потомка лирой осенить!

Да так, чтоб он в моем наследьи

Нашел глубинные пласты,

Чтобы пророчества заметил,

Которые подскажешь ты!

Чтобы бессчетные открытья

Вплелись во ткань стихов моих,

Как дар редчайшего наитья -

И этим буду я велик!

А ты несешь какой-то бред...

Ну надоело ж! Спасу нет!..

В сердцах я выпил водки залпом,

Налил себе еще одну...

Потом стремительным нахрапом

Повлек Марьвановну к окну:

- Смотри! - я указал перстом

На новостроек панораму,

Где громоздился дом на дом

Среди строительного хлама,

Где все ждало, застывши, утра,

Кран башенный в тумане чах,

Лишь два согбенные придурка

Влачили рельсу на плечах,

- Смотри! - я молвил вдохновенно,

- Вот это все - откуда здесь?

Откуда?!.. И какого хрена

Те двое прут куда-то рельс?!

...Всмотревшись пристальней в ребят,

Насколько зренье позволяло,

В одном вдруг я узнал себя,

В другом - редактора журнала.

Но, несмотря на то что с рельсой

Все стало ясно (в мой гараж

Ее со стройки мы уперли),

Едва ли поостыл мой раж.

Но говорил теперь я хмуро,

Слегка по лбу себя стуча:

- Ты видишь прутья арматуры,

Что из земли кругом торчат?

Они из самых недр выходят -

Ребристый, крученый металл...

Так кто и на каком заводе

Планету нашу отливал?!..

Умру... И после моей смерти

Как обретет душа покой,

Коль стих мой людям не ответит

Элементарщины такой?!..

Марьванна тяжело вздохнула,

Как бы сказала: "Наливай!"

И холодильник, вторя гулом,

Пустой, как утренний трамвай,

Весь изошел последней дрожью,

Затих, оледенев нутром...

- Марьванна! Ты же волей Божьей

Ниспослана в мой нынче дом!

И я припал к ее коленям

С единым воплем:

- Вдохнови!

Дай знанья! Сделай откровенья,

Во имя славы и любви!

- Да, я Поэт! - кричал я страстно, -

Но где же, где ж найти слова?!

Гортань мою зажали спазмы,

Я все что мог зарифмовал!

Уже над мной довлеет быт!

В миру не знаю я почета!

Меня от этого знобит,

И лишь от этого икота...

Но ты ж! Пришелица извне!

Тебе помочь мне - плюнуть в омут!

Так помоги ж, Марьванна мне!

Пожалуйста! Что тебе стоит!

В моем лице томится гений,

Которого нещадно душат

Заботы... В спешке каждодневной...

Вздохнула дева:

- Ладно... Слушай...

Глава VII
ОТКРОВЕНИЕ МАРЬВАННЫ
(приступ III)

- Итак, сто сорок месячных с тех пор

Трибуны кануло уж в лету...

- Ну елы-палы! Что за вздор!

Она опять взялась об этом!..

Мне надо, чтоб ты рассказала

О мирозданьи кладезь тайн!!!..

- Тебя я не перебивала?

Будь добр, не перебивай.

Я посвящаю тебя тайнам

И говорю о самом главном!

Пиши за мной буквально все:

Театр...

Билетов в кассах нету...

По сцене скачет режиссер,

Над сценой - мастера по свету...

Ни одного пустого места!

Аншлаг!.. Нестройная игра

Из ямы слышится Оркестра

Незажива... жующих... Ран...

Но вот, стройнее стали звуки,

И третий прозвенел звонок...

Взметнулись дирижера руки!

...Одна - пробила потолок

И, превратившись тотчас в чайку,

Помчалась вслед летящей стайке,

Меча на головы помет...

Чайковский! - догадался зритель

И... разрядил свой пулемет.

Упал, кружась, рабочий сцены,

Цепляясь за какой-то стул.

Мат, прозвучавший при паденьи

В аплодисментах утонул...

Под грохот траурных оваций,

Под звуки танца лебедей,

Выходят свиньи! Все искрятся!

Их многочисленных грудей

Упрятан срам в костюм нарядный,

Торчащий дыбом, невесом -

Он соткан нитью Ариадны -

На сцене сказка! Чудо! Сон!

Их ноги, пленницы пуантов,

Засеменили строго в такт...

Очередям из автоматов...

И вот уж все они лежат...

А зал скандирует им: Браво!

А зал скандирует им: Бис!

Но балерины, словно травы

На сенокосе, разлеглись.

И только прима-балерина

Сучит ногою об колье,

Пытаясь в судорогах настырно

Изобразить demie plauer...

Понурив голову, печальный,

Выходит дирижер на сцену...

Оркестр аккорд берет прощальный,

Дав предпочтение Шопену...

Еще порхают звуки альта,

А музыкантов в клочья рвет

Кумулятивная граната...

Зал от восторга - аж встает!

Последним рухнул балетмейстер,

Пронзенный в голову снарядом,

И лебединой его песней

Был крик отчаянный: "Не надо!!!"

- Не надо!!! - заорал Нейрон,

Когда парторг нацелил пушку,

Но, в клочья изорвав подушку,

Издал он облегченья стон:

- Приснилось... Это все приснилось...

Нейрон зарылся глубже в силос

И вновь заснул. Но вот беда -

Едва сомкнул Нейрон ресницы,

Парторг опять к нему явился,

И снова целился в Нейрона

Огромным пушечным стволом...

Еще... хотелось макаронов...

Пожрать их, сидя за столом...

* * *

Парторг, однако, проходил

Курс санаторного леченья.

Он получил абонемент

Экибастузского бассейна

И регулярно посещал

Ряд медицинских процедур,

Одна из коих заключалась

В том, что помои выливались

В большую ванну и туда же

Ссыпали мусор, кости, сажу

И массу прочего дерьма

И всякой непотребной швали.

А после в этой самой ванне

С говном парторга замешали.

Когда выныривал парторг,

Чтоб сделать выдох или вдох,

Совет научный докторов

Решал: "Здоров иль не здоров?"

Так каждодневно, вот, ныряя,

Парторг придумывал сценарий

Очередного выступленья

В кругах совхозного правленья.

А вообще на процедуры

Он тратил времени немного.

Не чужд искусства и культуры,

Читал газеты, Льва Толстого...

А как-то утром, во субботу,

Ведя культурную работу,

Зашла сестра к нему в палату

И, повиляв роскошным задом,

Сказала:

- Ванны сення нет,

Зато с гастролью в санаторий

Приехау... як яго... балет.

"А что. Схожу, - решил парторг

И ущипнул сестру за ногу, -

О, я балет люблю, ей-богу.

В нем столько много женских ног!"

Сходил. И, тронутый искусством,

Проникся он глубоким чувством

Любви к одной из балерин.

Внезапной страстею гоним,

Взбежал под занавес на сцену,

Нашел ее из-за угла

(Ее узнал он по колену,

На коем родинка была),

И тотчас низко распластался

В подобострастном реверансе.

Но та, едва его заметив,

Лишь только бровью повела

И в пышном бальном туалете

К себе в гримерную ушла.

Парторг немедля следом двинул

И робко в двери постучал...

- Кто там? - о, что за голос дивный

За этой дверью прозвучал!

Прокашлявшись в кулак чуток,

- Поклонник! - отвечал парторг.

И тотчас, весь покрытый потом,

На всякий случай, по старинке,

Проверил жестом искрометным -

Застегнута ль его ширинка.

Войдите! - глас звучал, - Открыто.

И, преступив порог едва,

Простертое пред ним копыто

Парторг уже поцеловал,

Когда смекнул: не так тут что-то...

Стояла прямо перед ним

Свинья, знакомая до рвоты,

Смывающая с рыла грим...

И прежде, чем инфаркт лишил

Вошедшего опоры ног,

- О, Беатриче... - проскулил

Совсем растерянно парторг.

* * *

...Его спасли медикаменты,

Мочалка и кусочек мыла...

Свинья говно с него отмыла...

Он говорил ей комплементы...

И над собою же смеясь,

Они пошли по жизни вместе...

Когда кругом дерьмо и грязь -

Любовь - единственное средство

Возвыситься! Увидеть небо!

Кто не любил - тот счастлив не был!

Любовь имеет много ню,

Но если полюбил свинью, -

Не уставай в суетном танце

Свиньей прекрасной восхищаться!

Но полюби ее всем сердцем,

Как это сделать смог парторг!

...Нейрон венчал их скоро в сенцах...

Нейрон для них стал Царь и Бог...

Они в родной совхоз вернулись,

Их радость ждала впереди...

Да ты заснул, мой друг, поди?..



Глава IX
УХОД МАРЬВАННЫ В ПОДНЕБЕСЬЕ

Поднял я голову. Ладони

Вниз плавно по лицу стекли...

...Она стояла на балконе,

Качающемся у земли...

Фату ее восход златил,

А ветер - в небе полоскал...

Я ей шепнул: "Не уходи!"

Она в ответ: "Не отпускай!"...

Не отпускай...

Легко сказать...

Не отпускай...

Уж всходит солнце...

Того гляди - жена проснется!

Как я ей буду объяснять,

Что ты лишь свет звезды далекой,

А не какая-нибудь блядь?..

Лети ты на свою Центавру...

А я чайку сейчас поставлю,

А то невмоготу мне что-то...

Ишь! Проняла меня икота!..

Лети...

Марьванна улыбнулась

И, жестом указав в простор,

Спросила тихо:

- Не подбросишь?

Я рухнул головой на стол...

(Рукой при этом шевельнул)

- А, добирайся ты как хочешь...

И всё.

Уснул.

(Уже сквозь сон)

Спросил ее:

- Ты бред? Иль явь?

Та хрюкнула лишь для приличья,

И я сказал ей:

- Беатриче,

Балкон, пожалуйста, оставь...

(А мне балкона жалко стало)

И был мне сон...

(Читай сначала).


осень 93




главная страничка сайта / содержание "Идиота" №27 / авторы и их произведения