К исходу недели своего пребывания на острове, Васька познакомился почти со всеми фаурами и добрую половину из них успел в себя влюбить. Ни с одной из них не позволил он себе вступить в какую-либо физическую близость, мотивируя свой отказ на авантюрные предложения такого толка тем, что он, якобы, женат. Само собой разумеется, что это порождало лишь ещё большие к нему симпатии. Фауры просто сохли по нём. Васька же только и делал, что - болтовнёй своей выведывал у них интересующие его сведения о "нашей команде". Первое время, после того, как ему стал известен состав этой команды, он пребывал в шоке. Ещё бы!.. Чего стоят одни имена: Якоб Аронович; Антип Франциевич; Тимур Ермилович; Эраст Гапеевич; Ананий Аполлинарьевич; Орест Климович; Модест Мокеевич... А кто он такой - Васька - против них! Тьфу!.. Дерьмо! Но больше всего его мучил вопрос: какого хрена он сам очутился на острове? Вероятней всего было предположить, что Леонид Николаевич хотел было сделать из него фауру-педераста для специфичных нужд сексуального меньшинства высокопоставленной братии; но, в силу каких-то причин, опыт не удался, и его, вместе с неприжившимся к нему растительным коконом, выбросили на помойку. Васька считал своим долгом отомстить извращенцам за свою поруганную честь и вынашивал планы мщения. Что же касается его островного быта, то жаловаться ему было не на что. Спал он под бочком у Жанны, которую пока ещё не использовали в своих целях члены так называемой "нашей команды". Жанна по отношению к Ваське сменила свой гнев на милость и между ними воцарилось полное взаимопонимание. Пропитанием Ваську героически и самопожертвенно потчевала Агата, пока её постоялец-супруг совершал дневные моционы, неприкаянно слоняясь со своим братом по острову; ей благополучие Васькиного желудка давалось ценой собственного тела, поскольку уговорить его посетить своё райское лоно, где кулинарным искусством занималась сама её природа, она не представляла себе возможным. Кое что таким же образом перепадало Ваське и от Сусанны, просто изнывающей от всё разгорающейся своей к нему страсти; может быть поэтому Васька посещал её реже других. Впрочем, Тамару - фауру, которая случайно, благодаря своему местоположению, спасла ему жизнь и удостоилась за это пинка, он не посетил почему-то больше ни разу, хотя и укорял себя за это: "Надо бы сходить, извиниться..."
Всего Васька обнаружил к тому времени на острове двенадцать фаур. К одной из них - Регине - он даже не подходил и близко, поскольку та постоянно сотрясалась от буйной деятельности своего чревоугодника, коим был не кто иной, как Коля. Не стал заводить знакомства Васька и с Беллой, поскольку выследил, что её обитателем был Борис Николаевич. Впрочем, последний пользовался услугами еще нескольких "машин любви", с коими Васька пообщался и выяснил, что тот подумывает попрощаться с "девочками" навсегда и, подговорив Колю, дать с острова дёру. Из этого следовало, что где-то на острове спрятан аэрофургон, но Васька, потратив на его поиски уйму времени и сил, ничего-таки не нашел, кроме, разве что, следов от опор летательного аппарата - на площадке возле беседки с транспарантом.
В отличие от Леонида Николаевича, его брата и Коли Васька был совершенно уверен, что со дня на день следует ждать прибытия остальных членов их команды. Ведь он и понятия не имел ни о политическом заговоре, ни о том что без Коли, путь на остров остальным заказан... И он ждал.
Именно поэтому, когда, уступая на уговоры и мольбы Сусанны, ему приходилось брать в руки скрипку, весь остров погружался в музыку, полную трагического надрыва и решимости вступить в заведомо обреченную на поражение схватку со столь несокрушимым и незыблемым врагом. То звучал скрипичный концерт Василия Погорелова "Умру иль я, иль конь Хамбида"...