Ребята, не хватает силы воли бросить заниматься этим убогим журналом. Обы(-и?)диотился совсем. Хроническая привычка выработалась. Когда-то это должно кончиться (без ложного пессимизма думаю). Что легче переносить - старость? Или постоянные неудачи? Старость - это усталость (бесперспективность). Неудачи - это уроки. Получается, если подумать, старость и усталость, и неудачи - одного поля растения. Говорят, можно переносить страдания, можно достичь счастья. Да, если подумать. Или хлебнуть горячего крепкого чая сладкого. Никакой литературы. Романтические попытки избежать смерти. Интернет, интернет, интернет, интернет, интернет, интернет, интернет, интернет, интернет. Лукашенко. Все ли сказал?
Сейчас закурю сигаретку "Прима" МИНСЕЛЬХОЗПРОД РБ Гродненской табачной фабрики "НЕМАН" как мазохист, и дальше буду вымучивать эту самую колонку редактора. Вымучился весь - пожалейте меня! Ага!
Между прочим, не во мне одном обнаруживается апатия к словоизъяснениям. Вот сегодня в колонке редактора Льва Новоженова ("Времячко", НТВ) слышал аналогичные вздохи. Да и что тут говорить? Какие истины открывать? Кого учить? Кому что-либо доказывать? По мне - надо заниматься тем, чем тебе нравится заниматься, и чем приходится заниматься (чтобы иметь возможность заниматься тем, чем тебе хочется заниматься)
Нет никакого просвета. Зачем я делаю этот журнал? Кому он нужен?
Нет мира в душе. Душа тревожится. Смятение.
Отупение полное. Инфантилизм. Бесперспективность. Нет выхода. Нет будущего. Думаю уже о том, как буду прощаться с этой жизнью, в каком дерьме буду подыхать.
Но надо думать о литературе. Я как бы ее слуга... ага! не слуга я, а прилипала. Я ничего не создаю. Я... (как бы это, чтобы - грубо, точно, и не оставить доброхотам возможности сгладить и смягчить) , да, я - росток, увядающий. Всход был когда-то удачным, живым, ярко-зеленым. Да и завял, не находя живительного корма. Причем никто не виноват. Никто. Я тоже - не виноват. И "никто никому ничего не должен" (Т.В.). Да. Это всё - внутренние рыдания, и не стоит человеку сильному показывать эти слезы. Ни слезы, ни рыдания, ни даже проявления сострадания окружающих (пусть искреннего) не помогут.
Да, жить трудно. Я бегу от трудностей. Я их боюсь. Я слаб. Я даже не могу постоять за себя. Надо делать дело так, чтобы даже не было повода оправдываться. Чтобы ни перед кем я не должен был оправдываться. Я не должен ни у кого ничего просить.
Идеи:
Фотографию какую залепить?
Нотами выразить свои мысли? Симфонически! "Нет, Петька, в глобальном масштабе, пожалуй, не смогу - языков не знаю!"
Гнусностей разных про всех наговорить?
Теряю друзей.
Трудно быть принципиальным, когда нет тыла.
Нет подготовленных позиций, на которые можно было бы отступить.
Почему - военная терминология?
Жалкие потуги на подражание идиотам. Я - не идиот, нет уже былых сил посмеиваться над дураками (когда сам - дурак).
Тезисы, антитезисы.
Так может и запечатать эту галиматью жалкую? Вот они, мол, муки творчества. Да было это уже, кажется, и даже в "Идиоте".
Постоянно комплексую - а что скажут? а как подумают? И в основном оглядки - на Вас. Ив-ча. Как он подумает, как он скажет. Вот уж злой гений! Какой же я стал боязненный!
Где "Гамбургский счет"? Гамбург далеко, а "друзья" - рядом...
Может, хватит сопли размазывать по ланитам?
Ведь есть еще то, что меня воодушевляет! "Курьер", например. Высоцкий Игорь. Хотя и его пожалеть надо и даже поддержать, на что нет никакой силы: если я начну поддерживать, я, который падает, то и его можно за собой потянуть в тар-тара-ры. Да я же, блин, не о поисках поддержки, а об образцах для воодушевления! Так что меня греет в этом мире, давай об этом!
Греет: ...
И опять, это же - рефлексия.
Одна рефлексия, потоком. Мутным.
Катарсиса мне! Ага! Катарсисом по голове! Это уже было. Где вы, счастливые годы телячьего восторга?
Надо взращивать свой сад. А сада-то нет! Я его не посадил. Он и не вырос. Нет, что-то, конечно, растет, два лопуха в год. На радость местным любителям гербариев.
Правда, есть еще люди, которые меня любят. Есть. Есть и те, которые терпят. Раньше, когда мне было на все наплевать, меня и любило больше, а терпящих меня... да меня все любили, с кем был я знаком, остальных я не видел вокруг. Я их просто не замечал. Теперь я ищу любящих глаз, ан тщетно - нет их, нет и не будет, пока не сподвигнусь жить так, чтобы меня кто-то любил. Не за что.
Я всегда был глуп. Невежественен. Теперь - туп к тому же. Инвалид. Смогу ли выбраться из ямы?
Лень сделать шаг. Обломов. Благодушный Обломов. Везде - хвосты. Нет законченных дел, нет смысла в действиях, нет энергии к действию. Нет куража. Кураж вышел. Вода стынет. Огня не будет. Теплых вещей нет.
Сходил в сортир, подумал с П.А. Вяземским. Вот интересно: читал Вяземского и думал одновременно о своем. Так я читал, или думал?
Сочувствую тебе, читатель! Брось ты этот словесный понос, иди на улицу, пообщайся с простыми людьми - это занятнее, чем общаться с таким тормозом, как я.
И еще - вот ведь меня угнетают все эти рефлексивные бредни, что несут в журнал молодые авторы, вся эта галиматья, неграмотная, ущербная, жалкая, - а сам каков! Божья искра мелькнула и погасла. Сейчас гляну, может, по объему уже достаточно, чтобы заполнить две страницы "Идиота", мною для меня отведенные.
Да и ладно. Что получилось - то и задумывалось.
9 апреля 1999 г.
