13 августа
Учусь печатать - надо купить машинку себе портативную. Нравится печатать. Завтра с Наташей идем в местную контору. Может быть, опять попечатаю.
1984 год
20-е февраля.
Что-то со мной происходит. Что-то я теряю. Это не недельное настроение, это - на протяжении 2-3 лет. Может быть это началось с "Панасоника". Смотрел вчера "Картину" в Малом. Рассказ заглох на "трусиках", перевод не закончен... Правда, второй "Идиот" вышел и сегодня был читан в аудитории.
27-е июня
Завтра вечером - bye-bye - leaving Moscow. Думаю вести ежедневные записки. Потом опубликую в нашем "Идиоте".
30 июня
Мы - в Венгрии. Я клятвенно решил каждый день хотя бы помаленьку что-нибудь записывать, хотя бы назывными предложениями, хотя бы основные события. Если же выполнять программу-максимум, есть идея писать сразу коротенькие рассказики, рассказики-зарисовки, рассказики-впечатления, нечто вроде путевых заметок, чтобы затем (ведь это получится документальный материал, хроника, не затуманенная, не затертая временем - что и ценно) напечатать этот материал в "Идиоте".
4 августа
По поводу газеты, которую надо выпустить в начале сентября. Мне думается сделать иллюстрированный рассказ о том, как мы, советские менторы, провели этот месяц в Венгрии. Здесь будут дневниковые записки, мои, венгров листочки, фотографии, маленькие заметочки советских менторов, преподавателей.
Воскресенье. Кажется - 6 или 5-е. Вечер.
Всю ночь печатал фотографии и весь день хожу как ударенный. Пробовал прогуляться, дошел до "Витязя", посмотрел, what is going on. "Шанс". Обратно поехал на автобусе - тротуаров до сих пор еще не сделали по обочинам М-Маклая и пешком обратно идти не хотелось. Опять грущу и скучаю. Но, думаю, что скоро все будет по другому и еще буду сетовать, что нет свободного времени.
August 19th, evening.
Сегодня взял в библиотеке книжки о Шукшине, в "Современнике" заметил подборку рассказов Владимира Солоухина - о его путешествии по Франции, больше про Марсель - мне понравилось, о чем он пишет - правду пишет, как мне показалось - молодец! Мне вот что понравилось: о том, что он сказал про художника, который только что поел и потом приступил к рисованию теленка, жарящегося на вертеле. Это у него убедительно сказано. Потом - про одиночество в стране - это у меня тоже было - верю, и про человека - ведь главное, не где ты, а с кем ты - мне кажется, это главная мысль рассказа. Молодец. Сорвал мне работу с Шукшиным!
Читал Солоухина и решил в третьем номере "Идиота" пропечатать мои дневники венгерские без сокращений (без опусков) (почти).
25 авг. 22:00.
Вернулся из center. Seen Shukshin’s film - "Strange People". Это - такое я еще не видел - это Шукшин - и - все! "Печки-лавочки", потом "Калина" - это потом - он уже набрался опыта, выработал стиль - а здесь - все так сыро, так глупо и так мило - и раздражает, и радует - и задает вопросы, и отвечает. Смеешься - но не просто смеешься - я так не смеялся в кино - каждый смеется, но один, с собой. Смеешься, и тут же обрываешь свой смех - ведь не смешно! Здесь не смех - что-то другое заложено. Это навроде нашего "Идиота" - так зелено и так свежо - да было - было в юношеском альманахе - "полоса везения" - первый фильм - о парне, приезжающем в город к любимой девушке - и второе - об ученом, спешившим до своей смерти закончить свой труд - отшельником заберложился в квартире - болел, знал, что недолго осталось жить - а в институте - нельзя было работать. Что-то есть одинаковое - но тут Шукшин. Хорошо.
28 авг. 23:55
Подумал, что искусство - книги, кинофильмы, картины - это такие же наркотики, как сигареты, вино. И не следует им закрывать от себя жизнь - можно стать алкоголиком, наркоманом. Можно стать человеком искусства, но можно стать и наркоманом.
6 сентября
Неужели ничего не писал с 31-го? Просто не верится. Успех "Идиота" №2 - читается. Анохин жаждет деятельности. Задушевные разговоры с Паниным. English speaking with Kravzova. Talks with Nataly Filippova. Visit of two fat women. Как Володя Зеленин сегодня рассказывал про губу. Шью брюки. В.Панин рассказал историю про парня и двух девушек - одна - липнет и любит, он ее стыдится, вторую он любит, но она с ним поругалась.
Четверг.
Недавно сделал газету. Венгерскую. На двух порывах. Первым порывом наклеил все фотографии (на девяти листах, на работе, в воскресенье - с 10 до 19 часов гнулся) второй порыв - во вторник - с Сашкой Онохиным - он молодец - тоже живет на порывах - у нас порывы совпадали в этот день - но у меня - понятно - на меня, кроме порыва подействовали и обстоятельства - сроки и В.Н.Денисенко - незримо, но ощутимо - поверить после этого в биополя! - а Сашка - просто энтузиаст. Короче - висит сейчас эта девятилистовая фотомонтажиха у нас на факультете и производит, как говорят, фурор. А я, честно говоря, подходить к ней уже не хочу - сделал - и все. Да еще и некогда - все плитка, плитка. Сегодня сказал - "баста" - уже полтора месяца не был на лекциях - а ей конца и края нет. Если я не писал еще - был на вечере Никиты Михалкова в ДК ЗИЛа - так было здорово! Здорово встряхнуло! До сих пор встряхнутым хожу. Как-нибудь я запишу это все. А сейчас - хорошо на душе. Почему? Наверное, потому что что-то начал делать. Плитка, газета, потом - внутри - ведь внутри - тоже все живет - так и счастья можно добиваться.
3 ноября, 22:25
Раньше я больше верил написанному, напечатанному. Сейчас (послушав лекцию в МГУ) верю больше устному слову.
Написать для "Слова" статьи о "Буранном", о лекции в МГУ.
4 ноября
Ведь как все получается - все наука строится на изучении и систематизации фактов, случившихся ранее. И тот, кто, невзирая на то, что он поступает с точки зрения науки ненаучно, а значит и не правильно, кто преступает каноны, тот рискует быть в немилости. Лишь признание, по счастливой случайности, его деятельности (благодаря работоспособности, его гению, его силе, его мужеству) делает его фактом науки, и тогда эта самая наука (литература) берет его на вооружение, берет его к себе в компанию (и он обычно поддается этому - приятно, черт побери, быть в одной компании с наукой) находит ему место в своей системе.
А на черта мне такая наука, если она ни хрена не может мне сказать, что будет со мной завтра?
8 ноября
Все рассуждения мои - разрывчаты, между собой не связаны. Путаюсь я в собственных мыслях. Начинаю с поверхности, а глубже - уже вопрос - а к чему? Может быть, так и надо, а надо так вот? Вот подвиг, говорит этот проф. на лекции по Сартру - подвиг в той высшей степени подвиг, что сделан тихо, сделан так, чтобы никто не знал, кто его совершил. И сразу мне думается - а к чему эти подвиги совершать - кому они нужны? Что от твоего подвига изменится? Не пустое ли это все перед чертой вечности вселенной - ведь возимся, как муравьи в муравейнике, суетимся, возводим холм - а все к чему? Ну ладно, пусть я делаю что-то, и другим становится лучше от того, что я делаю, а мне - становится мне от этого лучше? Говорят, что да, становится - у нас труд на благо общества в почете.
Или я просто ничего не делаю сейчас, чтобы не чувствовать эту самую благодарность людскую? Наверное так. Ведь чуть не плача, вспоминаю свои самые лучшие дни - в стройотряде, и армейские годы, и венгерский месяц, когда работал, работал не для себя - так было хорошо! Трудно, но хорошо (тут Сартр (до сих пор нахожусь под впечатлением этой лекции) говорит о стыде, что, мол, это из стыда выглядеть хуже, чем о тебе думали, работал я так много. Может быть, так, но было еще и такое - я хочу так думать, что стыдом не назовешь - наверное, благодарность людей за твой труд).
А сейчас я учусь, в университете - и мало радости в этом. Узнавать что-либо новое и долго не знать применения своим способностям... Так долго ничего не делать трудно.
29 ноября 1984 г.
Вернулся из МГУ. В метро читал Толстого Алексея. Решил: надо начать подготовку издания "Полное собрание моих сочинений" - хочется посмотреть на себя со стороны. Вот смеху то будет!
18 декабря
Печатаю Полное собрание своих сочинений - все-таки не совсем у меня слова расходятся с делом - если задумываю, то, если не воплощаю это в реальность, то хотя бы начинаю воплощать. Читает пока что только Славик - и ему интересно и мне.
25 декабря
Второе - принялся за полное собрание сочинений - уже до марта 1979 года дошел - и, много еще будет - а интересно как! И смешно, и печально. И полезно - вот уж полезно! Немножко жестко - ведь читает народ - и никуда не денешься - зачем тогда печатать - Славка читает. Сашка. Вот недавно Оленьке читали по телефону.
Еще начал писать рассказ - похож на сказку про белого бычка - но ничего - пусть их читают!
1985 год
1 января
Вот как я встречал Новый год.
И еще - к четырем часам, когда ушел психолог, она устала - не танцевала, на улицу не выбегала - сидела, смотрела - ко мне идти не хотела. И тут - опять спасибо Славику - его наука (и я не преувеличиваю его значение) - я отстал от нее. Я спросил, что ты хочешь - "ничего" - все стало понятно, я понял, как себя вести. И я так себя и повел. И стало так легко и просто и смешно и хорошо. И мне, и ей. Она сразу расслабилась - появилось долгожданное третье дыхание. Танцевала с каким-то латином - она молодец - она мастер посмеяться, я смеялся вместе с ней - тогда мы стали друзьями! Но это устраивало ее, не меня, я уже тогда все решил - не хотел я быть ее другом - какая мне с ней дружба - что она может мне дать? - а она красивая - и губы ее такие желанные! И так - кроме губ, глаз, ее волос - в ней нет ничего. Ничего. Я ее понял. Она думает, мы с ней друзья - пожалуйста, если она захочет что-то ко мне - но только так, в одностороннем порядке. Хотя кто ее знает - ведь она мне отдала все, что было у нее моего - книжки, "Идиот-2" - может и она решила, что это была наша последняя встреча? Пусть - так еще меньше хлопот.
5 февраля 85
1:00
Думаю печатать третий номер "Идиота". Материал есть. Из "типографии" пока не выгнали.
16 мая.
Она приехала - я к этому времени разложился с четвертым номером "Идиота" (до ее приезда написал репортаж со встречи с Михалковым). Она зашла, посмотрела на мои листки, попробовала разобрать мой почерк, принюхалась к обстановке. Поняв, осунулась. Забрала кассеты, маг, удалилась. А я много печатал, потом погулял по Калининскому, - ой, вру!, в этот вечер не гулял, даже салют не смотрел. (Вспомнил, она еще намекала на салют - не пойду ли я смотреть. Сказал, что плохо из центра видно). И так работал до пяти.
Утром приезжаю в общагу - на кровати - телеграмма: "ВСТРЕЧАЙ ЖИГУЛИ ДЕСЯТОГО ВАГОН №4. МАМА".
Вот это дела. Время - 8 часов - и поезд уже прибыл. Поехал назад, на вокзал. Оказалось, что поезд опаздывает на три часа. Порыскал по вокзалу в поисках цветов - нету. Успел съездить на Дзержинку - там в киоске купил три белые гвоздички (красные были бы лучше, да не было красных).
Надоело писать о прошлом - как-нибудь потом вспомню. Сейчас попишу о сегодняшнем. Экзамены, пора экзаменов. Необходимость заставляет работать, а с работой пришло чувство удовлетворения. Неужели это - самообман - ведь то, чем я занимаюсь - это никому не нужно, а я доволен. Так все глупо! Переписал главу учебника в свой реферат - и рад… Пишу курсовую про Шукшина - тоже списываю чужие мысли - опять рад. Когда же будет - свое? Уже 26 лет.
Ну что ж, был дураком, когда беззаветно вкалывал в армии, в стройотряде - дураком был - счастливым, но дураком? Надо мною смеялись - а я этого не понимал, не замечал. Был дураком?
17 мая.
Опять же, знать свою цель - зачем писать - получить популярность, просто, писать, потому что незаписанное забывается, а хочется сохранить себя, сделать подобие фотографии, или для других - для детей, например - прочтут, у них будет интересный (насколько он действительно таковой) материал для размышлений. Допустим, если поставить себе цель - смогу ли я? Надо работать. И такой цели пока не ставил. Пока - "Идиот". Возможно, что все "Идиотом" и закончится. Иногда думаю - к чему все эти амбиции… Ну ладно бы у меня был талант к этому. А ведь нет его. Вспомнить эти мои переводы. Ведь долго работал, и много - а что выработал? Или все-таки недостаточно долго и недостаточно много работал? Да нет, достаточно. И вот думаю - когда-нибудь брошу все, хоть сейчас, уеду в деревню, куплю спиннинг, буду по утрам ходить на рыбалку. И все. Ну, буду работать еще каким-нибудь сторожем - на хлеб хватит. Тут же думаю - не деградация ли это? Не отступление ли? Вот ведь Пугачева поет - высоко летать - да и сам имел возможность почувствовать, что чем выше, тем интереснее. Но вот беда - устаю я быстро. Мало во мне энергии. В сутки могу работать продуктивно не более 2-х часов! Не более! Можно ли увеличивать это время? Да наверняка можно, стоит найти занятное дело. Помню, как меня за уши не могли оттащить от моей модели планера - сидел днями напролет, разве что не ночами - спать товарищам по комнате мешал.
19 мая
Пришел с работы. Кто-то звонил и долго меня слушал. Мне надоело распинаться перед таким внимательным, но молчаливым "собеседником". По другому телефону я (вот подленькая душонка!) обзванивал своих знакомых - не занят ли у кого телефон? Никто из них не разговаривал по связи. Я думаю, это могли быть или Ирина или по объявлению. Если по объявлению, то не исключено, как я сейчас догадался, что звонил и парень. Вообще есть идея - да я ее уже, кажется, высказывал - выложиться всему, до предела - ведь не так уж много в моей жизни вещей, о которых я не имею права сказать. Или написать рассказ: "Вы меня слушаете? Ну слушайте!"
Если трезво рассудить, все обдумать, прикинуть конец к началу, то можно написать такую вещь, что она пойдет. Пойдет! Ведь это так просто - завязка, действие, кульминация, развязка. Проанализировать, выяснить, что народу надо, чего партии надо, чего редактору надо и что надо мне - и подточить перо - чтобы не карябало - и пошла писать губерния! А со Славиком вот еще что можно сотворить, когда надоест играть в холодную: ублажать ему во всем начать. Ублажать во всю, помогать ходить для него в магазины, переписывать ему конспекты! Вот здорово будет! Не знаю, насколько меня хватит, но посмотреть на его реакцию интересно.
22 мая, среда 85
Вчера разговаривал с Таниной мамой. Действительно, она довольно любопытная. В том смысле, что любознательна. Тани не было дома. Звонил, чтобы узнать телефон Сережи, который до сих пор не вернул мне машинку. Позвонил Тане другой, подруге этого Сережки и Тане самой - оказалось, что Сергей у нее. И вот - ведь умница Татьяна - сказала об этом не сразу (что Сергей у нее), а только после того, как узнала, зачем он мне нужен.
12 июня.
Ушел с работы в 8 часов, когда появился Потемкин, заехал в Универ, купил две коврижки к утреннему чаю. Пришел домой, разбудил Бурковского. День разгорелся счастливым костром. Я горел. Бегал на стадион, ходил в душ, звонил Татьяне, - ("А тебя никто не терзает, что же ты терзаешься!") - вымолил у нее разрешение приехать. Глупое, глупое счастье. Оделся сверхлегко - "Вань, а это кто в короткой маечке?" - все смотрели на меня, как на идиота. (Вчера смотрел "Кармен" - удивительный фильм!). Так же посмотрела на меня и Татьяна, когда вышла ко мне. Весь день самым дурацким образом просидели на скамейке - она читала сначала "Кому что снится" - мою фантазию на тему ее сна - она снова имела повод общаться, потом - недопечатанный номер "Идиота". - Я смотрел на нее, как она читает. Даже если не обращать внимания на ее игру - все равно - смотреть в ее лицо - одно удовольствие.
20 июня 1985 г.
Сегодня вечером - выезжаем в Венгрию. Славик уже уехал. До вечера осталось 2,5 часа. На душе почему-то плохо.
И все-таки, что же так тревожит? Погода, что ли, действует? В семь часов нужно спускаться с вещами вниз. Там нас будет ждать автобус. Заходил Саша Шатов, здесь же Шишкан - поедет провожать. Сейчас куда-то вышел. Мне же одному плохо - решил поговорить со своим дневником. Настроение чемоданное - уже прошло время, когда тревожно за то, как бы чего не позабыть взять с собой. Для этого составлялся список: у меня он вобрал 45 наименований. То, что уложил в коробки и чемодан, отмечено точкой. Точки стоят везде, за редким исключением. Так что вроде бы взял все. Сейчас - что-то другое. Приятное - или неприятное - чувство неизвестности - а ведь еду туда во второй раз - что же тревожиться? Заходил Буланин Славик - занес 3 и 4 номера "Идиота" : "Интересно было почитать "Венгерские дневники"... Не с художественной, а с психологической точки зрения". (Ну да, конечно, с точки зрения художественной - это просто антихудожественно!). Попросил посмотреть альбом с венгерскими фотографиями. Он, паразит, помнит все - "медовые глаза", Ильдико, Вера, "мы уже построили, а они еще строят" - по всему - реплики, и интересные. Не согласен еще с чем-то. "Славик встретился, ругался насчет дневников".
Мусихин: "Туда филологов посылают, а не философов". Смеемся.
А прав Буланин - интересно читать подобные вещи. Я не жалею, что напечатал так, как было, как писалось там, в Венгрии. Я бы жалел, если бы изменил имена, некоторые строчки. Зачем? Славик обижается. А я как на него обижался... Другое дело, что это мой недостаток - обижаться и неумение...
Венгерские дневники
второе лето, 1985 год
Это был чудесный месяц! Счастливое время. Это было похоже на мое первое стройотрядовское лето в Казахстане. Я много работал, не жалея себя, и ребята уважали меня, несмотря на все мои недостатки, и преподаватели ценили меня, и вот взяли снова в лагерь, на второе лето.
И тогда я еще успевал что-то записывать для себя, что-то вроде дневника. А потом взял и перепечатал все эти записи в "Идиот", ничего не изменяя. Получилось глупо, и наивно, и смешно, и необдуманно. Этим дневник тот и ценен - в нем нет ни одного слова, которое бы противоречило тогдашнему моему восприятию всего увиденного и прочувствованного. Ни одного слова ложного. Хотя много слов неточных. Нехватка времени, постоянная усталость - все летело кутерьмой. И сейчас мне бывает неловко, стыдно, и больно даже, потому что не все было так, как мне виделось тогда. И не всем было приятно читать мои глупости. Но мне все это - мой дневник и все услышанные суждения о нем - дали многое.
Для меня главное в дневнике - возможность с его помощью, и еще с помощью фотографий, которых я там, с помощью Славика, наделал уйму, восстановить все события, все свои впечатления и ощущения день за днем, если не час за часом. И если я о чем не смог написать, то, читая написанное, я вспоминаю все.
Я напечатал его в "Идиоте" №3. Зачем? Ведь можно было все это оставить в себе, для себя. Тут тогда надо объяснять, почему я затеялся издавать этот самый "Идиот", и дальше - "To be or not to be". И все же - зачем?
Во всяком случае, я не собирался печатать мой дневник именно так, как он был написан в Венгрии - не выкидывая, не изменяя и не добавляя ни одного слова. Уже когда сидел за машинкой, задумался - может быть, имена изменить? И решил оставить все, как есть, как было, как мне показалось, как было.
Мне так захотелось. И ничего не хочу объяснять. Хотя слышу голос оппонента: "Ему так захотелось! Да он дурак. разве не видно - это же маразм!" И другой голос, вторящий: "Зато соответствует названию журнала!"
Наверное, так и есть, я - дурак, но умного строить из себя - так противно! И если не получается, как у умных, что же делать? Оставаться дураком?
Ну ладно, хватит вывертов. Главное, что я уже знаю, что я - дурак, и даже догадываюсь, как можно поумнеть. И слава богу!
Постараюсь не повторяться, буду записывать только то, что будет новым для меня. Конечно, нового будет меньше, чем в прошлом году, но думаю, что и то, что будет, не смогу все записать в эту тетрадку. Вторая поездка чем хороша - я смогу внимательнее всматриваться в людей и окружающие меня предметы, меньше будет эмоций и больше вдумчивости. (Не нравятся мне эти слова - "вдумчивость", "предметы", и еще - "издавать журнал", "печатать" не так это все серьезно. Но что поделать - сознание того, что эти записки, возможно, будут читать, влияет на меня - невольно начинаю подыскивать "солидные" и "умные" слова - а ведь это скучно, братцы!).
7 декабря 1985
А ведь они правильно делают, что изучают досконально творчество всех этих Пушкиных, Лермонтовых, Толстых, Шукшиных. Это же нужно! Нужно, чтобы ничто не смогло потеряться из того, чем жили, как работали, как думали эти люди - это же таланты - их надо изучать! Это же как бога изучать - это же лучшее, что есть в человеке - к этому надо стремиться, а не к Михаил Андреевичу из треста стройматериалов!
И ведь мысль-то не новая - и делается давно то, о чем я подумал - изучают их, наших золотых людей, и я сам - бессознательно изучал, и заставляли меня изучать (в школе) - а - поди ж ты! - только сейчас действительно понял - к чему все это - литературоведение - наука! И понял, благодаря своим потугам - своему "Идиоту", полному собранию сочинений Черкасова - и т.д. Многое понял в музыке благодаря разучиванию Бетховенской сонаты и Шопеновской прелюдии №7 и многое еще пойму.
1986 год
6 июля
Эти полгода со Светой я был практически выключен из культурной жизни, если не считать "Полное собрание сочинений", Идиот №5, пару стихов, песен, дипломную работу.
Но я благодарен ей за все, что она мне дала. А дала она мне много, как никто другая.
13 августа
Воскресенье. Кажется - 6 или 5-е. Вечер.
6 сентября
Четверг.
И еще - к четырем часам, когда ушел психолог, она устала - не танцевала, на улицу не выбегала - сидела, смотрела - ко мне идти не хотела. И тут - опять спасибо Славику - его наука (и я не преувеличиваю его значение) - я отстал от нее. Я спросил, что ты хочешь - "ничего" - все стало понятно, я понял, как себя вести. И я так себя и повел. И стало так легко и просто и смешно и хорошо. И мне, и ей. Она сразу расслабилась - появилось долгожданное третье дыхание. Танцевала с каким-то латином - она молодец - она мастер посмеяться, я смеялся вместе с ней - тогда мы стали друзьями! Но это устраивало ее, не меня, я уже тогда все решил - не хотел я быть ее другом - какая мне с ней дружба - что она может мне дать? - а она красивая - и губы ее такие желанные! И так - кроме губ, глаз, ее волос - в ней нет ничего. Ничего. Я ее понял. Она думает, мы с ней друзья - пожалуйста, если она захочет что-то ко мне - но только так, в одностороннем порядке. Хотя кто ее знает - ведь она мне отдала все, что было у нее моего - книжки, "Идиот-2" - может и она решила, что это была наша последняя встреча? Пусть - так еще меньше хлопот.
16 мая.
Утром приезжаю в общагу - на кровати - телеграмма: "ВСТРЕЧАЙ ЖИГУЛИ ДЕСЯТОГО ВАГОН №4. МАМА".
Вот это дела. Время - 8 часов - и поезд уже прибыл. Поехал назад, на вокзал. Оказалось, что поезд опаздывает на три часа. Порыскал по вокзалу в поисках цветов - нету. Успел съездить на Дзержинку - там в киоске купил три белые гвоздички (красные были бы лучше, да не было красных). 
Сегодня вечером - выезжаем в Венгрию. Славик уже уехал. До вечера осталось 2,5 часа. На душе почему-то плохо.
второе лето, 1985 год